успешная, энергичная. Ну тут очевидно. Бросать его надо. – говорит мой доверенный таролог.
Нет, Вселенная, а вдруг это ещё не те знаки?
И снова ссоры, снова слёзы, снова всепоглощающая бедность… С деньгами стало так туго, что он пожаловался своим местным друзьям, мол, вы в гости-то приходите, но нам вас угощать нечем. Я, думала, сгорю от стыда, когда два шриланкийца принесли пакеты с продуктами и стали готовить на нашей кухне. Зачем мне мужчина, который не может закрыть даже базовые потребности! Я устала в него верить… я устала. Я хочу успешного Мужчину. Мужик без денег – это подруга. Плохо жить я и сама могу…
Я покупаю билеты в Дубай для нас обоих, чтобы попасть на свадьбу моих друзей.
– Нет, я не смогу оплатить там наши расходы. Отменяй всё-таки билет.
– Are you kidding? (Ты прикалываешься?) Он невозвратный!
– Ну ты лети в Дубай на свадьбу, я поеду к родителям в Голландию, а через месяц встретимся снова на Шри Ланке. Снимем ту виллу, что тебе понравилась (переписываю я финал книги именно на ней), он развёл руками.
А что с Блэки? Все его «друзья» отказались пристроить малышку даже на месяц до нашего возвращения. Остался последний вариант – детский дом, в котором Голландец иногда жил. Три часа в дороге по пыльным пробкам. Простыла. Не дышит нос, кислород совсем не попадает в мозг, а в аптеках не продают капли от насморка. Малышка блюёт утренними сосисками на заднем сидении. Делаем перерывы, отмываем лежанку и собачью мордочку. Стресс.
Нас встречает босоногий менеджер детского дома в рубахе и набедренной повязке:
– Всё будет хорошо. На прививку отвезём. Конуру построим. Витамины дадим.
– Хорошо, вот здесь корм, поводок, капли от блох и прочие медикаменты. Это паспорт Blacky.
Ребёнок смотрит на меня грустными и ничего не понимающими глазами. Я реву. Голландец тоже утирает наступающие слезы.
А этот длинный день никак не закончится. Нас пригласили на обед очередные «родственники». Конечно, не по крови. Шриланкийцы. Маленький дворик за зелёным забором да небольшой дом со ставням. Сразу же у входа стена увешана старыми плакатами американских джазовых звёзд, слева фото Майкла Джексона. Мелодично играет радио. Пожилая пара встретила нас как родных, с улыбками, объятьями и накрытым столом. Рис с острой курицей. Голландец по местным обычаям ел руками. Бррр, не люблю такое.
– Там мать моего друга поедет на зиму в Швейцарию, а дом будет пустовать. Давай поедем посмотрим его, можно пожить бесплатно, – его желание «пожить, поесть везде бесплатно» меня пугало и унижало.
Нас встретила смуглая пожилая женщина без недостающих пальцев ног и со скудным английским. И вот тут я почувствовала – что-то непременно произойдёт: маленький тёмный дом с кучей портретов и слоем пыли, хозяйка, что все время пыталась меня обнять, сфотографировать и задавала по десятому кругу одни и те же вопросы, мой заложенный нос, давит в висках и желание убежать отсюда.
– Давай поедем, пожалуйста, нам ещё в отель надо заселиться, – прошу я.
Она всё никак не отпускала нас, а затем норовила проводить до главной дороги.
– Сейчас тук-тук закажу, – достаёт он телефон, когда перед нами уже стоит пустой тук-тук
– Вот же стоит один, давай возьмём, – у меня в прямом смысле слова подкашиваются ноги, я хочу уже быстрее куда-то доехать и лечь.
– Ну ты же знаешь, – начал он, – это я сейчас начну торговаться, а ты будешь злиться. Давай подождем и сэкономим.
Опять эта ЭКОНОМИЯ. Меня уже тошнит от этого слова.
Тук-тук остановился у шлагбаума железной дороги. «ДУН-ДУН-ДУН» – непрекращающийся звуковой сигнал. Пыль. Жара. Мы в пробке. Повсюду бедные люди. Старик без обуви в набедренной повязке дивится белым туристам. Время будто замерло. Моё тело покрывается мурашками, а по щекам текут слёзы.
– Panic attack (паническая атака), – успеваю прошептать я ему. И с диким рёвом, задыхаясь, я опускаю голову на его плечо. Меня трясёт, непередаваемый страх смерти, пустоты, звона в ушах смешивается с ещё более устрашающей парализованностью. Я не чувствую рук, ног, губ, челюсти. Не могу дышать. Похоже на микроинсульт. Я даже не могу объяснить, что надо в больницу.
– Всё хорошо, я с тобой. Мы почти приехали, – Голландец впервые с таким столкнулся, а я то уже знаю, что эта напасть приходит лишь тогда, когда я пытаюсь пойти по жизни не своим путём. А Вселенная уже не то что знаки подаёт, она гаечным ключом по башке долбит.
Меня завели в комнату всё к той же пожилой паре и оставили. Я парализована. Сознание где-то не здесь. Уже не страшно, как будто чья-то большая рука меня надёжно поднимает.
«Господи, если мне пора, то забирай. Это была прекрасная жизнь, благодарю. Мне интересно, что после смерти. А если дашь ещё времени, то я успею сделать больше добрых дел» – произнесла я в голове.
Начало отпускать. Я возвращаюсь к жизни.
– Будешь воду?
Голландец принес стакан, приподнял меня и аккуратно помогал глотать.
– Поехали в отель. Там такси уже ждет.
Он даже не спросил, надо ли мне в больницу, а могу ли я сейчас куда-то ещё ехать… Мы оставили свои вещи у его «родни» и снова стоим в двухчасовой пробке. Моё тело разъехалось по заднему сидению, а лицо буквально расплылось по чемодану рядом. Не чувствую конечностей. Раздражали любые звуки и свет. Закрыла глаза, а в уши попросила знаками воткнуть наушники. О боже, он снова принялся рассказывать очередному таксисту всё ту же историю, что я знаю уже наизусть. Почему он знает сингальский язык, почему его тетя здесь была рождена, как он любит Шри Ланку и «помогает» детскому приюту.
На следующий день я улетела в Дубай одна, без крыши над головой, без защиты и без денег. На карте 800 дирхам, а я ночую у подруги. Жизнь имеет специфическое чувство юмора – я же пыталась отсюда уехать навсегда… и вот, не опять, а снова.
«Возможно, у тебя был микроинсульт. Или немедленно к врачу», – написала мама. Ах, моя милая мама, знала бы ты, что мне есть нечего, не то что оплатить поход к доктору. Но я попробую. Подруга отвезла в госпиталь.
– Сколько стоит консультация кардиолога?
– 500 дирхам, мэм. Бронируем вас сейчас?
– Хммм, нет. Уже не болит ничего.
Я присела на кожаный диван в лобби. Мне 29 лет, а я на дне, даже не могу проверить своё сердце, потому что нет денег.
Сабина, с которой мы не виделись пару недель, уже ждала меня в гости вместе со своей мамой, что оказалось ясновидящей.
– За тобой тень… Ух и тошнит от тебя! – запричитала женщина.
– Крис, на тебе лица нет. Ты не пугайся, но мама будет говорить с ангелами, – предупредила Сабина. А я уже ничего не боюсь после приключившегося…
Я села напротив настоящей ведьмы. На столе три колоды карт, свечи. Она берет первую колоду и начинает доставать поочередно: мор, порча, смерть, зависть…
– На тебе порча и пара подселенцев.
– Кого?
– Сущности, что на тебе живут. (И аренду не платят).
– А как они прицепились?
– Когда что—то делаешь неправильно, когда аура ослаблена, когда кто-то натравил, а также во время секса передаётся от партнера к партнеру, зависимости.
Она встала сзади меня. Чувствую, как быстро парализует правую руку, но ничего не говорю.
– Вот тут сидит, на правом плече. Дочь, доставай яйца. Покатаем.
Вспоминаю, что это что-то из древних легенд, когда в деревнях порчу яйцами снимали (откатывали). Она поводила яйцом вдоль тела и разбила его в стакан с водой. К поверхности со дна тянулись белые нити.
– Смотрите, – показала гадалка, – это и есть сущности.
Очередной расклад: замор, порча, девушка.
– На него родственница блондинка сделала заклятье, чтобы с ума сошёл.
Странно, и впрямь, его светленькая младшая сестра занимается всякими практиками и магией, она же относится к нему грубо, унижает и вообще пытается вытолкнуть из семьи. В то же время он годами ходит к психологу…
– Сущность пришла. Ты чья? – ведунья смотрит
